Мобилизация 100 лет назад. Как это было?

Во все времена казачество являлось универсальным родом вооружённых сил. На основе многовекового опыта казаки умело сражались в поле, на воде и в горах, могли совершать дерзкие набеги, вступать в морские сражения, штурмовать города и крепости, а также стойко их оборонять. О казаках говорили, что они рождались в седле. Они считались великолепными наездниками, не знавшими себе равных в искусстве джигитовки. Военные специалисты оценивали казачью конницу как лучшую в мире лёгкую кавалерию.

1 августа 1914 года Германия объявила войну России. Значительный вклад в дело защиты Родины внесли казачьи кавалерийские и пехотные соединения и подразделения, в том числе и амурские казачьи полки.

Уже на следующий день, 2 августа, согласно мобилизационному плану, в Амурском казачьем войске началось развёртывание подразделений по штатам военного времени.

В то время Поярково было казачьей станицей, улицы Ленина и Амурская назывались Большая и Малая, а на месте памятника михайловцам, павшим в годы Гражданской и Великой Отечественной войн стояла добротная деревянная церковь. В ней находились почтово-телеграфное отделение, школа казачьего ведомства и станичное правление. Последнее  во главе с атаманом осуществляло руководство всеми военно-мобилизационными и хозяйственными делами Поярковского округа. В 1913-1915 гг. атаманом был Иван Иванович Бородок. При нём станичным казначеем назначен Алексей Яковлевич Гуров. Помощником станичного атамана был Василий Ефимович Полухин, писарем станичного правления по строевой части – Николай Николаевич Лапшаков, вахмистр Иван Алексеевич Матвеев вёл хозяйственные дела Поярковского округа.

Церковь в станице Поярковской. Нач. 20 в.

Мы предлагаем вам отрывок из книги В. Коренева «На родной реке», вышедшей в 1969 году в Мюнхене, в котором описана мобилизация в станице Поярковской в те давние годы.

« - Война, господин атаман! Мобилизация!

… Атаман и казначей поспешили в станичное правление. Станица уже вся на ногах. У коновязи станичного правления стоят осёдланные лошади. У крыльца правления – группа молодых казаков из подготовительных, они в форменных фуражках и при шашках, выглядят важно, степенно; участники большого дела. Это – наряд хуторским атаманом в летучую почту. В правлении – весь состав чинов и кое-кто из почётных стариков – старых, бывалых служак. Там идёт спешная работа: то и дело вызывают то одного, то другого из летучки, и тот с пакетом или поручением торопливо садится в седло; ему подают наскоро устроенную пику с красным флажком, и эстафета мчится по назначению – на один из хуторов станичного округа. То и дело скачут всадники в разных направлениях; прибегают и с хуторов на взмыленных, подтянувшихся и как бы похудевших конях.

Почти в каждом доме, каждой семье брат или муж – казак первой или второй очереди, и ему идти в поход. Везде забота: проверяется, приводится в порядок всё, что требует расписание походного снаряжения для казака и для коня. Всё и всегда содержится в должном порядке, в готовности на всякое требование, но сейчас поход не в лагерный сбор или какой-то короткий рейд – сейчас всяк понимает, что предстоит дело больших трудов.

К вечеру стали прибывать с хуторов призывные. Нет-нет, да и донесётся ещё далёкая, но берущая за душу походная песня. Подходят с хуторов, идут ещё вольными ватагами. Выпили станичники стремянную (прим. Давний обычай, связанный с началом трудного дела — путешествия, охоты, ратного похода. В последнюю минуту прощания, когда, так сказать, нога уже в стремени, подносится стремянная чарка), прощаясь с родимым домом, со своим хутором или посёлком. Простились Бог ведает на какой срок – может быть, и навсегда. Тянутся подводы с провожающими: отцы, матери, жёны, родственники – молчаливые, заняты невесёлыми думами. Ни стона, ни плача, ни бабьего причитания. Не раз испытано, не раз пережито, с этим и родились, выросли, свыклись. Вой да плач – не в обычае, а уронит казачка слезу – никто не увидит: не для чужих людей эта слеза горькая! Кому простительно всплакнуть, осушить глаз шитым платочком, так это незадачливой невесте: как будто и было счастье, да вот уходит оно, уходит, зачесав свой кудрявый чуб.

Всё увеличивается коновязь около правления, всё нарастает и заливает улицы народный говор, везде желтеет оранжевый околыш фуражек да широкий лампас (прим. Традиционная форма амурского казака - защитного цвета фуражка с жёлтым околышем, защитного цвета китель и рубаха, синие брюки с жёлтыми лампасами).  Телеги с провожающими разъезжаются по дворам к кумовьям, сватам, или к кому Бог приведёт; везде встретят радушно, и везде обеспечены и хлеб, и соль, и над головой крыша. Полна станица народа, но ни песен, ни гулянок: тихо, как в канун исповеди.

Утро, и снова живёт станица: везде народ, лошади, телеги – во дворах и в улицах.

Прошла неожиданность тревоги, сменила её забота да кипучая деятельность: времени-то всего один день. Снарядить на Бог знает какой срок. Надо собрать и проводить уходящих, а уходящим – дать дома на всё наставление и обо всём позаботиться; есть и такие, что дома останется одна казачка с ребятами.

Мозгом и центром всей жизни является сейчас в станице станичное правление, и здесь идёт спешная канцелярская работа… Писаря строчат – готовят списки на уходящих, на всё, что требуется, готовятся разные пояснения и дополнительные сведения.

В улицах – своя, не менее кипучая деятельность. Вдоль изгороди школьного сада вытянулась линия выложенных сёдел и седельных сум, сакв (прим. Сумки у седла): здесь работает самостоятельная комиссия – писарь со списком и карандашом в руках, два урядника и несколько добровольцев из  стариков. Идёт проверка всего, что полагается по выкладке для седельного вьюка, начиная с аркана, подков, торбы для лошади (прим. Торба - небольшой мешочек с овсом, который вешали лошади прямо на морду. Такое решение позволяло экономить корм, так как животное его не рассыпало и съедало практически целиком) и всего, положенного для самого казака.

Там – толпа народа стоит вдоль целого квартала улицы, оставив узкий проезд, по которому то один, то другой всадник пробегает на коне. Идёт выводка лошадей, работает другая комиссия: ветеринарный фельдшер и несколько заядлых конников и знатоков этого дела из старшего поколения. Здесь творится важное дело, здесь вложено много души, а потому больше шума и говора. Конь для казака – боевой товарищ, верный друг, надёжный сподвижник, и здесь ничто не должно остаться под сомнением – ни уши коня, ни его ноздри, ни грудь, ни холка, ни спина, ни нога, бабка (прим. Нижняя часть конечности лошади), копыто, а глаз должен быть ясным, весёлым, живым, конь – совким (прим. Подвижный и гибкий) и смелым. Здесь всем и до всего есть дело, и немало советов и критики слышится со стороны.

Время давно за полдень, но народ, кажется, забыл обо всём, о еде и о доме. Дома бразды правления взяли старики да старухи, помощниками у них команды внучат».

Уже к сентябрю 1914 года в Амурском войске сформировали для отправки на фронт 1-й и 2-й Амурские конные казачьи полки. 28 сентября под звуки марша «Прощание славянки» Благовещенск провожал 1-й конный полк. 2-й Амурский конный казачий полк на фронт был переброшен в октябре 1915 года.

Поярковские казаки 1-го Амурского казачьего полка

перед отправкой на Первую мировую войну.

Слева - Егор Захарович Овчаренко. Благовещенск, 1914 г.

В конце 1914 года приняли боевое крещение в Восточной Пруссии и отличились казаки, в том числе Поярковского станичного округа.

В феврале 1915 года у реки Нарев сибирские дивизии и казачьи полки, окружив врага, взяли г. Прасныш (в 100 км севернее Варшавы). В этой операции участвовали и наши казаки. За бои под Праснышем 18 казаков-амурцев были награждены Георгиевскими крестами различных степеней. Среди награждённых – казаки Поярковского станичного округа.

За смелость и отвагу казаки Поярковского станичного округа были награждены боевыми орденами и медалями. Среди них: Афанасьев Дмитрий, Бастрыгин Иннокентий, Беломестнов Николай, Бояркин Никифор, Вдовин Иван Георгиевич, Войсят Вячеслав, Глушко Карп Фёдорович, Козырев Фёдор, Лапшаков Иосиф, Логвин Ефим, Макаров Макар Ильич, Некрасов Иван, Номоконов Андрей, Номоконов Александр В., Номоконов Василий (1894 г.р.), Номоконов Василий (1885 г.р.), Номоконов Кузьма, Образцов Савелий, Перебоев Павел, Попов Андрей, Попов Захар Васильевич, Резанцев Митрофан, Семчугов Максим, Старицын Константин, Туров Иван, Фадеев Николай, Федосеев Нестор, Федосеев Пётр, Филинов Иван.

Во все времена наши земляки достойно стояли на страже нашей Родины.

Казаки Поярковской станицы. Справа - Виталий Григорьевич Чупров. 1915 г.